Поиск по тегам: П. П. Свиньин. «Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей»

Выгружение лошадей с корабля есть весьма любопытное зрелище. Их подымают на блоках в деревянных ящиках (С удовольствием заметили мы нынешний год сие усовершенствование в выгрузке лошадей; ибо прежде подымали их на тесьмах, кои подвязывались им под брюхо — способ, сопряженный с oпacностию и весьма для лошадей изнурительный). Мгновенно привезенные Буцефалы обступаются знатоками, охотниками, покупщиками, и когда англичанин гордо рассказывает знаменитую родословную Свифта и Беци (Имена лошадей), другие восхищаются красотами их, или жарко спорят о недостатках и пороках, так, что самый рев выгружаемого быка не отвлекает их внимания. Как страшно озирается во все стороны величественное животное сие; какие дикие взоры кидает оно из кровавых глаз своих; как ужасно потрясает оно тяжелыми цепями своими.

Первый английский корабль, пришедший на другое лето, был столь же обласкан Петром I. Государь также в виде лоцмана отправился к нему навстречу и нашел англичан на половине пути трудящимися в снятии с мели корабля своего, на которую наехали они, не знавши хорошо фарватера. По опросе корабля принялся государь со свитою своею помогать им, и чрез час с великою трудностию стащено было судно без всякого вреда. Капитан, быв свидетелем усердия и усилий мнимого лоцмана, позвал его к себе на корабль и предлагал, в знак благодарности за труды, кусок лучшей шерстяной материи на шкиперское платье; но лоцман не принял подарка, сказав, что стыдно и грешно взять ему с своего брата что-либо за такое дело, которое на море им общее; однако по усильной просьбе англичанина обещался принять сей подарок на другой день, когда пожалует он к нему с матрозами откушать. И на другой день английской шкипер к изумлению своему — обедал у российского монарха. Сверх того был щедро одарен, груз свой продал чрезвычайно выгодно для себя и, возвратясь в Англию, прославлял милости русского царя, что привлекло на другой год многих ему последователей.

Качели нам изображают. Каков наш краткий, бренный век. Они нам точно представляют Превратной жизни нашей бег, С стремленьем скорым поднимают Вдруг человека в высоту, И тем же махом низвергают Его на низ и — в пустоту.