Ринальди. Китайский дворец в Ораниенбауме

Первые постройки Ринальди в Ораниенбауме, принадлежавшем великому князю, не сохранились, и самые ранние из уцелевших относятся уже к 1762 и следующим годам. В 1756 году им выстроен здесь огромный Театральныи зал, сгоревший впоследствии, и он же, вероятно, строил первый Китайский домик, сломанный при императоре Павле (Художественные сокровища России, 1901, № 10, с. 202; Успенский А. И. Китайский дворец в Ораниенбауме // Там же, с. 183).

Нынешний Китайский дворец, построенный Ринальди в 1762—1768 годах, получил это название только позже, после сломки первого домика, в XVIII же веке назывался обыкновенно «Голландским» или «собственным Ее Величества домиком» (Там же. Мода на «китайщину» началась в Европе еще с начала XVII века, когда в Голландии впервые появились «индийские», как их тогда называли, товары, особенно фарфор, вызвавший вскоре подражания в Дельфте. В XVIII веке мода на все китайское была так велика, что в Китай для изучения тамошнего искусства поехали из Европы и художники, в их числе знаменитый английский архитектор Вильям Чемберс).

Императрица Екатерина II очень любила этот небольшой увеселительный дворец и часто наезжала сюда. Китайским он назван потому, что в нем есть фантастично декорированный, «в чисто китайском вкусе», как тогда казалось, большой зал, носивший название Китайского. Это одна из самых удачных «китайщин», созданных в Европе в XVIII веке. Внутри дворца мало чисто архитектурных деталей, так как вся его декорация состоит почти исключительно из стенной росписи, принадлежащей замечательным итальянским декораторам, братьям Бароцци (Джузеппе Джокино Бароцци умер в Болонье в 1780 году, брат его и ученик, Серафино Лодовико Бароцци, умер там же в 1810 году (Художественные сокровища России, 1901, № 10, с. 204).

Ринальди, несомненно, также участвовал в сочинении этих блестящих декораций, и поэтому их надо приписать совместному труду архитектора и декораторов, но доля последних в общем деле едва ли не была главной. К этим трем мастерам присоединился еще четвертый их соотечественник, Стефано Торелли, написавший здесь ряд превосходных панно, и, наконец, еще пятый итальянец, знаменитый Тьеполо, прислал сюда также свое творение — плафон, который украсил одну из комнат дворца. Немудрено, что этот небольшой, уютный дворец превратился в подлинное чудо полного чудес XVIII века.
Кроме Китайского зала здесь особенно выделяется своей экзотичностью Стеклярусная комната. Правда, это экзотичность XVIII века, притом европейская, а не восточная, и китайского здесь так же мало, как и в Китайском зале, но все же на этих фантастично разукрашенных стенах отразились своеобразные грезы о «дальних странах», столь типичные для века Ватто и Руссо. Со стороны чисто стилистической убранство Китайского дворца как бы возвращает нас снова назад, от занявшейся зари классицизма к буйным дням барокко, и, может быть, в исступленных арабесках братьев Бароцци яснее, чем где-либо, чувствуется родство рококо с Китаем. Пусть это не настоящий Китай, пусть только искаженный и даже сочиненный, но, разводя свои роскошные узоры, декораторы думали о Китае. Из других комнат дворца таким же орнаментальным буйством отличаются маленький кабинет и столовая. Будуар несколько спокойнее.

И. Грабарь